Вторая глава
Эпизод третий. Визитеры
«И явились темной ночью двенадцать разбойников и решили убить и ограбить заезжих людей».
Братья Гримм, «Загадка»
Братья Гримм, «Загадка»
— Розали?!
Розали отвлеклась от созерцания россыпи камней под ногами.
— Что?
— Ты меня не слышишь.
— Я тебя слышу.
— Я рассказывал, откуда взялось название архипелага.
— Да, очень интересно, мне понравилось.
— Я вру. Я ничего не говорил про архипелаг.
читать дальше— А о чем ты говорил?
— О том, что Ник может сорваться. Капитан в больнице, мать — неизвестно где, мы уехали. Остался только Хэнк. Он хорошо разбирается в своей работе, но плохо — в существах и Гриммах. Конечно, есть еще Беда…
— …то есть постоянное напоминание Нику о том, чего он лишился.
— Ну да. Ты об этом думала сейчас?
— Об этом. Монро, послушай. Я знаю, что у нас медовый месяц, что мы должны быть счастливы наедине друг с другом, и я счастлива, правда, счастлива…
— …но ты хочешь вернуться в Портленд сегодня же.
— Да.
— Я тоже.
Розали рассмеялась.
— Вот теперь я окончательно убедилась, что мы просто созданы друг для друга.
— Я понял это давным-давно, — самодовольно сказал Монро. Розали щелкнула его по обгоревшему носу.
— Веди себя прилично, — строго заметил он.
— Уверен? — В лице Розали промелькнуло что-то лукавое, рыжехвостовское. — А я как раз хотела предложить тебе отметить наш последний день на Таити чем-то крайне неприличным.
— Согласен на все, — быстро сказал Монро. Багровые тени, как прилив, затопили радужку глаз. Розали одобрительно хмыкнула и потянула его к бунгало.
***
Разодранная в клочья салфетка полетела под стол. Адалинда раздраженно отодвинула поднос. Ей осточертели номер, отель и весь Портленд, вместе взятый. Она старалась выходить пореже, опасаясь столкнуться с кем-нибудь из Гриммов — бывших или действующих — или из старых знакомых, способных растрепать о встрече так широко, что это бы дошло до нежелательных ушей. Пожалуй, она рано сочла Портленд безопасным для себя — даже сейчас, когда Ренард пребывал на полпути к миру предков, а Ник оплакивал утраты, в городе наверняка оставался кто-то, кому она в свое время перешла дорогу. Адалинда усмехнулась. Да, идя к цели, она не часто смотрела под ноги. Но сейчас требовалось принять решение. Ренард мог пробыть в таком состоянии еще долго. Конечно, возможность наблюдать за его медленной агонией, не позволяя возможным доброжелателям все испортить, была заманчивой. Но Виктор не станет ждать вечно. Еще немного, и он подумает, что Адалинда не способна справиться с простейшим делом. А ведь судьба ее дочери в его руках, Адалинда почти не сомневалась в этом. И даже если это не так, даже если Виктор ее обманывает, он хочет заполучить девочку так же сильно, как и Адалинда. И он так же не склонен раздумывать перед препятствиями. Здравый смысл подсказывал, что ей следует держаться Виктора, если она хочет поскорее увидеть дочь. Портлендская ниточка была слишком тонкой. Венская по сравнению с ней казалась чуть ли не канатом.
Приняв решение, Адалинда заказала билет. Потом позвонила санитару больницы, который за небольшую мзду слегка нарушал врачебную тайну, и узнала о состоянии Ренарда. Ничего нового не произошло. «Хватит, — сказала она себе. — Если он умрет не на твоих глазах — так тому и быть». Сентиментальность, с которой так упорно боролась ее мать, требовала черной вуали и комка земли на могилу любовника, но вбитая с детства рациональность объявляла эти действия крайней чепухой.
Салон самолета был привычен, как номер отеля. Когда под крылом потянулся океан, Адалинда вспомнила, что, вполне возможно, уже завтра она увидит Диану, вдохнет ее запах, почувствует неосознанную, бьющую фонтаном силу маленькой колдуньи — и окончательно забудет о ее отце. Ей захотелось, чтобы самолет летел быстрее. Закрыв глаза, она позволила себе немного помечтать, старательно изгоняя из нарисованных воображением картин счастливой жизни смутную тень Шона Ренарда. Она могла бы помочь ему, могла бы все исправить; но она уже сделала свой выбор — после того, как он сделал свой.
***
— Всего пять дней, — сказала Розали, вынимая из сумки и встряхивая легкую летнюю юбку, — а такое ощущение, что нас не было год или два.
— Ничего. — Монро открывал окна, чтобы впустить в дом запахи лета. — Это пройдет. Портленд быстро затягивает в свои объятия. Хотя я бы предпочел твои.
— К кому первому поедем? Позвони Нику, спроси, где он.
— Уже. — Монро как раз набирал номер. — Ник, привет! Нет, не на островах. В Портленде. Да. Нет. Потому что мы твои друзья. И хватит орать, мы все равно приедем! Нет, мы не собираемся с тобой нянчиться, мы за тебя беспокоимся!
— И не напрасно, — проговорила Розали, когда Монро закончил разговор. — Он не в порядке, да?
— Да. — Монро постукивал костяшками пальцев по ближайшей деревяшке, как всегда, когда бывал озабочен. — Совсем не в порядке.
— А капитан?
— Все по-прежнему. Ник сейчас у него, поедем?
— Конечно. — Розали закончила разбирать вещи. — Кажется, с зомби было проще.
***
Ник сидел на худосочном больничном диване. Розали замолчала, увидев его.
— Ты похудел, — недолго думая, выдал Монро. — И забыл побриться.
Розали дернула его за рукав, и он добавил:
— Извини. Неплохо выглядишь на самом деле.
— Да брось. — Ник по очереди обнял их. — Никто из нас двоих не выглядит неплохо.
Он перевел взгляд за стекло. Розали и Монро посмотрели туда же. Время действительно не подходило для расшаркиваний и формальных комплиментов.
— Это плохо, Ник. — Розали будто прилипла к стеклу. — Прошло пять дней, и ничего не изменилось, несмотря на усилия врачей. Это очень плохо.
— Но все еще наладится, — поспешно вставил Монро. Ник не слушал его.
— Можно что-нибудь сделать? — спросил он. Возвращение друзей словно оживило его, влило свежую энергию и возродило надежды. — Скажи, Розали, ведь можно?
— Я сделаю все, что в моих силах, — ответила она. От Ника не укрылись ее неуверенность и растерянность во взгляде. Он отошел и сел на прежнее место, на котором его уже привыкли видеть персонал больницы и попеременно навещавшие капитана коллеги.
— Я не могу на это смотреть, — призналась Розали, когда они вышли на улицу. — Я не могу видеть их в таком состоянии. Все еще хуже, чем я предполагала.
— Мы что-нибудь придумаем. — Монро сжал ее руку. — Все будет хорошо. Слышишь?
Она тяжело вздохнула в ответ.
***
Беда забросила сумку на плечо, мышцы запротестовали. Ворочать лежачих пациентов, помогая менять им постельное и нательное белье, было делом не из легких.
— Нравится? — спросила ее в конце первого дня старшая по смене, бывшая штангистка, удачно закончившая карьеру, не подсев в финале ни на наркоту, ни на алкоголь. Беда пожала плечами.
— Работа как работа.
Здесь действительно нечему было нравиться — тяжелые тела, тяжелый, несмотря на все усилия персонала, запах, тяжелые воспоминания тех, кто еще был в здравом уме. Беда заметила тут и нескольких существ — лишившегося от старости всех зубов Древогрыза и ссохшегося, черного, как гнилой сучок, Потрошителя. Здесь разница между людьми и существами была не так заметна, будто близость смерти стирала все границы.
Купив на ужин китайской еды, Беда свернула под арку. Ей оставалось пересечь двор и войти в подъезд, когда еле заметный шорох за спиной заставил ее насторожиться. Первый удар пришелся под ребра — Беда извернулась, так что ботинок прошел по касательной. Бумажный пакет лопнул, упав на асфальт. Беда встретила блоком новый удар и, опершись на стену, обеими ногами двинула в грудь нападавшему. Тот отлетел к противоположной стене. Беда могла поклясться, что расслышала хруст ребер. Однако противник только встряхнулся, как собака после купания, и снова пошел на нее, тяжело поводя широкими плечами. В полутьме Беда видела лишь силуэт высокого, мощно сложенного мужчины. Она продвинулась всего на несколько шагов к выходу из арки, когда он заревел и бросился на нее. Беда нырнула ему под руку, прыгнула на спину, выдергивая нож из рукава. Но удар пришелся вскользь — ее схватили, словно котенка за шкирку, сдернули вниз, бросили на землю. Она постаралась откатиться, но тяжелый ботинок настиг ее, выбив воздух из легких. Жесткая рука сжалась на горле, вздернула ее вверх, прижала к стене. Беда полоснула ножом по пальцам, наискось, сколько хватило сил. Нападавший снова заревел, теперь от боли, и перехватил руку, выкручивая. Беде показалось, что она уже когда-то слышала этот рев. Нож со звоном выпал, но и хватка на горле ослабла. Беда постаралась дотянуться ногой до челюсти противника, но удар вышел слабее, чем хотелось. Второй нож, поменьше, оказался в левой руке, Беда воткнула его в сжимавшую горло ладонь и выскользнула из ослабевших пальцев. Она пробежала футов десять, задыхаясь и еле различая дорогу, когда сзади и сверху на нее обрушилась глыба, опрокидывая на асфальт. Спину придавила неимоверная тяжесть, под челюсть легла безжалостная рука, запрокидывая голову. Беда сопротивлялась изо всех сил, понимая, что сейчас ей сломают позвоночник.
— Эй, ты, — сказал кто-то — сквозь гул в ушах она не поняла, кто, выстрелы тоже показались негромкими, как через глушитель. Тяжесть исчезла. Беда упала лицом в грязный, заплеванный асфальт, кашляя и давясь подступившей желчью.
— Ты в порядке? — спросил Ву, присев на корточки рядом с ней.
— Не очень, — выдавила Беда, с благодарностью принимая протянутую руку. Они вышли из-под арки в вечерние сумерки, показавшиеся Беде ослепительным полднем. — Спа… Спасибо, что помог. — Она согнулась в новом приступе кашля. Горло будто ершиком прочистили.
— Да не за что. Я ведь полицейский и твой сосед, как-никак. Иначе я бы, конечно, прошел мимо, а то бы и пару советов парню дал. — Ву помолчал, глядя, как Беда собирает, протирает и рассовывает по местам свои ножи. — Любопытный у тебя при себе арсенал.
— Каждый защищается, как может. — Беда застегнула куртку и с сожалением глянула на растоптанный пакет. — Мою жизнь нельзя назвать безоблачной.
— Это я уже понял. — Ву протянул ей платок. — Ты разглядела, кто это был?
Беда покачала головой.
— Там слишком темно. Мужчина, высокий, крупный, очень сильный.
— Я попал ему в глаз, — задумчиво сказал Ву. — У него было странное лицо… очень, очень странное лицо.
— Что значит странное? — Беда уже сообразила, что случилось. Нападавший схлынул, и Ву увидел его. Нужно было как-то выкручиваться.
— Странное — значит, не похожее на человеческое. И он сбежал, с раной в голове. Пуля, пройдя через глаз под таким углом, не может не задеть мозг. Но он сбежал.
— Я читала, что иногда люди выживали с вбитыми в голову гвоздями.
— Твой ужин пропал. — Ву посмотрел на растерзанный пакет. — Я как раз собирался поесть, хочешь, разделим мой пополам?
— Неудобно как-то. Ты же не рассчитывал на компанию, — сказала Беда. За весь день она выбрала время только на чашку кофе с пончиком, и в животе громко бурчало.
— Я всегда рассчитываю на компанию. Но компания почти никогда не рассчитывает на меня. Может быть, в этом вся проблема?
— Странный ты, — сказала Беда, уже твердо решив согласиться. В случае чего уж с Ву она точно справится. Конечно, он полицейский, и Ник с Хэнком неплохо о нем отзываются, но Беда точно знала, что готовиться всегда лучше к худшему.
— Девушка с двумя ножами в одежде говорит, что я странный. — Ву посмотрел на небо, словно призывая его в свидетели. — Так да или нет?
— Да, — сказала Беда. — И еще раз спасибо.
***
Розали говорила долго, отрывисто, комкая попавший под руку платок. Потом положила запотевший от дыхания телефон, с досадой стукнув им по столу.
— Можешь ударить меня, если тебе от этого будет легче, — предложил Монро и, по проясневшему взгляду убедившись, что Розали снова с ним, спросил: — Совет?
— Да. Представляешь, кто-то из наших дорогих гостей все-таки сообщил им о появлении в Портленде нового Гримма.
— И?
— Они беспокоятся, как это скажется на жизни существ. С Ником совет, кажется, смирился. Но Беда — это нечто иное.
— Да уж, совсем иное, — согласился Монро. — На месте совета я бы тоже держал ухо востро.
— Я постаралась объяснить ситуацию, как могла. Сказала, что она сирота, что некому было объяснить ей ее сущность, что Ник взялся за это дело и что с ней вполне можно наладить диалог.
— Они вняли твоим доводам?
— Ага, — с досадой сказала Розали. — Вняли. И пришлют к нам наблюдателя.
— Зачем? — воскликнул Монро. — Только наблюдателя от совета нам здесь и не хватает!
— Ну, я не могла сказать этого прямо. Но заметила, что не вижу в этом никакой необходимости. Только их мое мнение мало заботит.
— И что теперь? — Монро заходил по комнате. — У нас здесь появится наблюдатель, будет совать нос во все наши дела, вынюхивать неизвестно что, а мы и слова сказать не сможем?
— Его задача — понять, каков наш новый Гримм и стоит ли мирным существам, живущим в Портленде, опасаться его.
— И конечно, он сразу поймет все про Беду, едва взглянув на нее, — заметил Монро. — А если они решат, что Гримм действительно представляет угрозу для тех, кто сам никому не угрожает, что тогда?
— Да ничего. Истреблять существ и есть работа Гриммов. Нам повезло с Ником. И совет учитывал это, решая те или иные вопросы, порой даже прибегал к его помощи. Беда — совсем другая фигура на доске. Ее существование просто будут принимать в расчет.
— Звучит не очень страшно.
— Так и есть. Но то, что Ник лишился своих способностей, очень расстроило главу совета.
— Думаешь, у совета были связанные с Ником планы?
— Все возможно. Так что не исключено, что наблюдатель будет оценивать Беду, как возможную замену Нику в этих делах.
— Если Ник это поймет, не обрадуется.
— Замена Нику. — Розали передернула плечами. — Даже произнести неприятно. Знаешь, я еще посижу, полистаю книги, вдруг всплывет что-то полезное. А ты иди спать.
— Мне тоже есть чем заняться. — Монро вернул на место поднятую на лоб лупу. — Давай, найди способ все исправить, и Портленд будет тебе обязан.
***
— Знаешь, странная в Портленде не только ты. — Ву быстро и аккуратно раскладывал еду по тарелкам. — Это вообще немного странный городок.
— Например? — Вопрос прозвучал невнятно из-за курицы, которой Беда набила рот.
— Например, люди здесь иногда кажутся не совсем людьми. Или совсем не людьми.
— Ты про всяких подонков вроде насильников и маньяков?
— Возможно. А, возможно, и нет. Я не знаю. Но когда я сказал про кошмары во сне, нетрудно было понять, что тебе это не в диковинку.
— Кошмары бывают у всех.
— Иногда они очень реальны. Иногда тебе кажется, что ты вовсе не спал, когда их видел. А иногда ты находишь изображения своих кошмаров в странных книгах.
— В каких книгах? — быстро спросила Беда.
— Ты встречала такие?
— Не знаю, о чем речь. — Беда постаралась как можно быстрее управиться со своей порцией. Разговор становился слишком неподходящим. — Слушай, огромное спасибо за ужин и за все, но я пойду. Очень устала.
— Конечно, иди. — Ву проводил ее до двери. — И можешь всегда рассчитывать на компанию странного парня, иногда жующего ковры.
— Что?
— Это город такой, я же говорю. Ешь ковры, смотри кошмары, стреляй в глаза людям, которые выглядят, как тролли, но, конечно же, это игра воображения.
— Э-э… Слушай, — вдруг вспомнила Беда, — можно попросить тебя еще об одной вещи? Не говори ничего Нику, а? Он будет волноваться. Типа отвечает за меня и все такое.
— Вообще-то я уже доложил о происшествии, пока ты умывалась. — Ву посмотрел на нее, как на школьницу. — Копам вовсе не разрешают палить в кого попало средь бела дня, чтобы там не показывали по кабельному. Ориентировка на подозреваемого разослана, у тебя возьмут показания.
— Вот черт, — огорчилась Беда. — Ник расстроится.
— Ты так дорожишь им?
— Ну да, — вспомнила Беда о легенде. — Он мой единственный родственник. Не хочу быть источником беспокойства для него.
— Ты не виновата, что на тебя напали.
— Это верно. Доброй ночи, Ву.
— Доброй.
Их мысли сейчас текли в одном направлении: каждый думал, что другой знает больше, чем говорит.
***
Ник молчал весь день, так что Ву даже понадеялся, что тот либо не придал инциденту значения, либо, что представлялось более вероятным, Беда сама рассказала родственнику о происшествии, и они уже все обсудили. Но когда Ник остановился перед его столом в опустевшем участке, Ву понял — началось.
— И почему о происшествии, в котором замешаны моя родственница и сослуживец, я узнаю из оперативки? — Голос Ника был ровным — чересчур ровным.
— Она просила не говорить, — честно ответил Ву. Вообще-то он не чувствовал за собой вины. — Но я предупредил, что ты все равно узнаешь, учитывая, где ты работаешь.
— Рассказывай, — потребовал Ник. — Все, как было.
— Хорошо. — Ву старался сохранять спокойствие, хотя Ник ему совсем не нравится: в последнее время тот был как туго сжатая пружина, которая вот-вот сорвет стопор. Ву очень надеялся, что это случится не сейчас. С привычной точностью он описал происшествие, не упомянув лишь о странном лице нападавшего, — он помнил, к чему приводят такие рассказы: уютная палата и недолгие дружеские посещения.
— Значит, вы решили ничего мне не говорить? — Кулак Ника ритмично постукивал по стопке папок на столе Ву. — Не расстраивать бедного Ника, который все равно ничем не сможет помочь.
— Эй, не надо обвинять меня! Я не знаю, какие у вас отношения!
— Отношения? — Ник рассмеялся. Ву представилась ржавая труба. — Отношения у нас просто замечательные! Взаимовыручка и забота о ближнем! Есть только один маленький нюанс… — Он склонился над столом. — Это я должен выручать и оберегать ее, потому что лучше разбираюсь в этом. А что на деле? Она спасает меня, она не находит нужным даже сообщить мне о случившемся. Как будто она — это я! Хотя, — он откинулся обратно на спинку стула и опустил голову, — так и есть, Ву. Кто я теперь? Почти никто. Рядовой коп и парень Джульетты. Кое-кто пытается помочь, да ничего не выходит, а другие только рады и надеются, что так все и останется. Наверное, лишь одному человеку было бы не все равно…
— Ты о Беде или я совсем ничего не понимаю? — спросил Ву, потерявшись в потоке бессвязных слов.
— При чем тут Беда? Она сейчас при деле, впервые в жизни чувствует себя нужной. А ведь была уверена, что сходит с ума, когда я ее нашел…
— Как это? Ник, погоди, расскажи, что с ней было! — крикнул Ву, но за Ником уже захлопнулась дверь.
— Все крутится вокруг детектива Беркхардта, — сказал самому себе Ву, стоя посреди участка. — Осталось выяснить, что это — «все».
***
— Кто это? — спросила Зури.
— Мой напарник. — Хэнк убрал телефон в карман.
— Ник? Что-то случилось?
— Нет-нет, — Хэнк успокаивающе улыбнулся. — Он хотел поговорить, но сказал, что подождет и до завтра. А это что?
— Я выиграла еще одного медведя. — Зури широко улыбнулась, прижимая к груди плюшевую игрушку.
— Ты стреляешь лучше меня, — немного завидуя, заметил Хэнк. — Не говори об этом нашему капитану.
— Меня учил сосед. — Зури пыталась удержать обоих немаленьких мишек, и Хэнк, сжалившись, забрал одного. — Он был снайпером в армии и говорил, что у меня талант. Я даже чуть не попала в юношескую сборную штата. Но мы остались одни, мне пришлось заботиться о брате и забыть обо всем остальном.
— Никогда не поздно вспомнить. — Хэнк думал, позволит ли она поцеловать себя сегодня на прощание. Похоже, свидания тоже были в числе вещей, о которых Зури когда-то пришлось забыть.
***
— Я должен видеть капитана, — повторил Ник. — Я полицейский, я имею п-право…
— Ты имеешь право провести ночь за решеткой, парень. Либо уходи по-хорошему, либо я вызову охрану, — дежурная медсестра была непреклонна.
— Вы н-не понимаете…
— Все я понимаю. Вот выпишут его — тогда и разбирайся со своим любовником, хоть пьяный, хоть трезвый.
— Он мне не люб-бовник! — возмутился Ник. — Он капитан! И принц!
— Вот сейчас прозвучало очень убедительно. — Медсестра потянулась к тревожной кнопке. — Так что, сам уйдешь или помощь звать?
Ник покачался с носков на пятки, изучая монотонную больничную плитку под ногами. Сжатые кулаки прятались глубоко в карманах. Взять Ренарда за плечи, потрясти как следует, потребовать, чтобы тот очнулся и немедленно, потому что нужен Нику, как никогда… Да, наверное, это было плохой идеей.
— Сам, — решил Ник. — Тут вы правы — уходить надо самому. Сп-пасибо.
— На здоровье, дорогуша, — хмыкнула медсестра. Ей было даже немного жаль симпатичного детектива, которого что-то довело до ручки. Но порядок есть порядок. Она вздохнула и стала заполнять бланки выдачи лекарств.
***
— Ник?! — Беда никак не ожидала увидеть у себя на пороге после полуночи с трудом державшегося на ногах якобы родственника. — Ник? Ты что, пьян?
— Мистер и миссис М-монро навещают родителей, Хэнк старается ради жаркой ночки, а в больницу меня не п-пустили, — сообщил Ник. — Местонахжения… находже… никто не должен знать про трейлер. Я п-пришел к тебе.
— Ну, входи. — Беда отступила, пропуская его. Ник тяжело шагнул через порог, споткнулся и чуть не упал.
— Пожалуй, я приготовлю кофе, — сказала Беда. Но не успела она отойти от двери, как снова раздался звонок.
— Как в книжке про хоббита, — пробормотала Беда. — У меня на двери случайно никакого знака не нарисовано?
— С-стой! Вдруг это убийца? Я откро… — Ник шагнул к двери, его качнуло в сторону и приложило плечом о стену.
— Лучше я, — невозмутимо сказала Беда. Она обошла Ника и открыла.
— Привет! — Ву был бодр, как жаворонок утром. — Мне звонил Хэнк. Спрашивал про Ника. А пять минут назад мне показалось… — Он шагнул через порог с молчаливого разрешения Беды. — А, нет, не показалось. Я так и думал, что это Ник вышел из такси. Как тебя вообще в машину пустили в таком состоянии?
— Какая тргатльная забота, — пробормотал Ник, когда Беда усадила его в кресло и вручила чашку крепчайшего дешевого кофе. — Ты, Хэнк, даже Ву. Все так беспокоятся о бывшегрмме...
Беда покосилась на Ву.
— Ник, помолчи. Ты несешь ерунду.
— Я несу… — Ник посмотрел на кофе, будто видел его впервые в жизни. — Я много чего несу. Знания, наследие, груз тайн. Ты не предствляешь, Беда, сколько секретов приходится хранить обычному охотнику нсуществ. — Он сделал глоток, обжегся и часто задышал. — Ргенерация тоже исчезла, — прокомментировал он. — Вместе с чутьем и с-суперсилой. Таквт, меня можно было бы звать Секрет, как тебя — Беда. Эй, Ву, а ты знаешь, что Б-беда — это Тереза?
— Да, ты однажды представил мне ее, — сказал Ву. — А я не жалуюсь на память. Только на воображение.
— Ву, ты не мог бы пойти домой? — спросила Беда. — Я оставлю его здесь до утра — куда такого денешь?
— Отлично. Мисс Беда и мистер Секрет хотят остаться наедине. Взрывоопасная смесь.
— Не обижайся. — Беда не знала, как принято выставлять людей, и надеялась, что хотя бы что-то делает правильно. — Это семейное дело.
— Я не обижаюсь. — Ву независимо смотрел в сторону. — Я просто хочу понять.
***
— Утром вернулись Монро и Розали, попытались дозвониться до тебя, у них ничего не вышло, потому что ты отключил телефон. Джульетта сказала, что понятия не имеет, где тебя носит. Тогда они позвонили Хэнку, а Хэнк позвонил мне, и теперь они все вместе едут сюда, потому что… В общем, ты прав, все действительно за тебя беспокоятся.
— Когда я такое говорил?
— Вчера. Между попыткой подраться с тем, кто звонил в дверь, и рассказом о тайнах, которые ты хранишь. Ты сказал, что очень трогательно, как все заботятся о бывшем Гримме.
— А.
— Ник. Ты не бывший.
— Спасибо.
— Я серьезно. — Беда присела перед ним на корточки. — Ты попал в сложную ситуацию, а все, кто мог бы помочь, оказались заняты другими делами… ну, или в больнице. Я знаю тебя недавно, но кое-что уже поняла. Тебе несвойственно сдаваться.
— Я и не сдаюсь. — Ник потер пальцами глаза. — Мне просто нужен кто-то, с кем можно посоветоваться. И еще кофе.
— Второе — не вопрос. — Беда подхватила опустевшую кружку. — Кстати, о «ком-то». Как Джульетта относится к тому, что ты ночуешь неизвестно где?
— Наверное, плохо. — Ник взял кружку у нее из рук, обхватил горячие фарфоровые бока. — Понимаешь, у нас все так нормально, так… по-человечески, что мне это кажется ненастоящим. Вот я — Гримм. Я вижу такое, что во сне не приснится, я сносил головы Жрецам, вырезал драгоценность из горла задыхающейся женщины, стрелял в чудовищ, принимал роды у Светошкуров… Это дико, но это моя реальность. А тихий, уютный дом — это странно, это как будто не по-настоящему, понимаешь? Я не вижу себя там.
— А я-то думала — вот Ник, пример того, как можно совместить будни охотника и семейное счастье. Выходит, Гримм — это клеймо «несовместим с нормальной жизнью»? И что ты будешь делать?
— Пока не знаю. — Ник допил кофе. — Могу пообещать, что больше не напьюсь и не займу твой диван. А насчет несовместимости — думаю, ты торопишься с выводами. Я не готов отказаться от нормальной жизни и счастливой семьи.
— Тогда тебе лучше придумать, как извиниться перед Джульеттой.
— Сегодня и займусь. — Ник поднялся, и тут же раздался звонок в дверь.
Хэнк, Монро и Розали переступили порог, и в квартире сразу стало тесно и шумно, а на душе у Ника — тепло. После приветствий и рассаживания гостей возникла пауза, заполненная только мягкой улыбкой Розали.
— Может, кофе? — спросила Беда, догадываясь, что так положено.
— Может, сразу к делу? — предложил Монро. Беда не возражала. Ей не улыбалось готовить кофе на всю компанию.
Но не успел Монро продолжить, как в дверь снова позвонили.
— У тебя всегда так? — спросил Ник.
— Второй день. — Беда машинально проверила наличие ножа за поясом и открыла.
— Привет, — сказал Ву. — Ощущение дежа вю, правда? Я понимаю, что очень навязчив, но мне сегодня не удалось выспаться. Есть пара вопросов, которые не дают мне покоя. Например, кто такие существа, и почему Ник — это Гримм, и почему ты ведешь себя так, будто понимаешь, о чем это он. Это, конечно, ваше личное дело, но что-то — возможно, вчерашняя стычка — подсказывает мне, что я уже по уши вляпался в эту вонючую субстанцию. Ник ведь еще здесь? Надеюсь, вы мне объясните…
Беда открыла дверь пошире, и Ву присвистнул, переводя взгляд с нее на Хэнка и чету Монро.
— Да все еще интереснее, чем я думал. Ну что, будете и дальше уверять, что я псих, или наконец расскажете, что творится в благословенном городе Портленде?